Постриг

Библиотека - Книги

 

Общественные преобразования, происшедшие в нашей стране, заставили многих по-новому взглянуть на нашу историю и культуру. И то, к чему наши граждане были довольно безразличны, сегодня попало в поле зрения. Сегодня много книг написано о Святой горе, большое внимание уделяют ей и периодические издания. Библиография публикаций об Афоне последних лет составит солидный список. Многие хорошо знают необычные традиции святогорцев.

Во-первых, на Святую Гору не допускают женщин. Закон, запрещающий слабому полу заходить на Афон называется «аватон» и основан на чуде бывшей с царевной Плакидией. Божия Матерь, считающаяся покровительницей Афона, не допустила ее на Святую Гору и положила начало действию этого закону. Мирские власти с почтением относят к аватону и довольно строго карают его нарушителей.

Во-вторых, на Афоне принято откапывать умершего монаха через три года. Кости его извлекают и хранят в особом месте, в костнице. Если же плоть умершего не полностью разложилась, то останки почившего закапывают снова и начинают усиленную молитву о нем. Это считается плохим признаком: вероятно, у умершего были какие-то нераскаянные грехи. Желтый восковой оттенок костей является признаком праведности усопшего. К слову сказать, до недавнего времени в Пантелеймоновом монастыре показывали могилу умершего в начале века эконома. Он был похоронен у стены храма. По каким-то причинам его кости до сих пор не выкопали, а над могилой на стене образовалось страшное черное пятно. Монастырские отцы хранили предание, что этот эконом в свое время сосвоевольничал, не послушал игумена, и во время его отсутствия без благословения начал строить архондарик (гостиницу). Это место называли стеной непослушания. В последние годы стену, дабы не было соблазнов и лишних разговоров от черноты отчистили.

Но есть и другие интересные и важные для православных христиан традиции. Это пострижение в монашество умирающего человека. Приехал, к примеру, на Святую Гору паломник и вдруг стал умирать. И если жизни угрожает опасность, его могут постричь в монашество. Вероятно, это связано с богословским мнением, бытующем в монашеской среде, что постриг подобен второму крещению, дает прошение грехов. Ведь и здесь рождается новый человек с новым именем. Конечно же, лучше умереть чистым, вот отсюда и предсмертный постриг. Бывали случаи, когда умирающие восставали и навсегда оставались монахами. Наиболее яркой иллюстрацией является постриг первого русского игумена Пантелеймонова монастыря игумена Макария. Он приехал на Афон паломником и тяжко заболел. С точки зрения врачей был безнадежен. И он попросил постричь его в монахи. Вот как описывает И.Ф. Красковский со слов самого архимандрита: «Я попросил постричь меня в схиму. В продолжении всего обряда я был в полусидячем положении, с откинутой назад головой и в состоянии полусознательном. Вслушиваясь в то, что читали, насколько мог, но слушал вполовину, будто в полудреме. Игумен сказал: «Постригается раб Божий». Отец Иероним спросил: «Как имя?» Игумен отвечал: «Макарий». Слово это я услышал ясно и вновь впал в полудремоту. По окончании пострижения меня приобщили Св. Тайн».

Отсюда понятно, что больного постригали по его желанию. Но этот обычай порождал странные суеверия в дореволюционном обществе. Где-то в конце XIX веке Афон посетил известный художник Богданов-Бельский. Он приехал в поисках натуры для пейзажа. Афон славится свой красотой, великолепными видами на море, красивыми прибрежными скалами. Богданов-Бельский происходил из беднейших слоев населения, благодаря известному педагогу Рачинскому смог получить прекрасное образование и стать известнейшим художником. Все, наверно, помнят его картину «Устный счет». О нем мало вспоминали в советское время, потому что он уехал во время войны из Латвии в Германию. Характеристика не очень хорошая для того периода нашей истори. Богданов–Бельский, выходец из народа, никогда не отрывался от православия. Тем удивительное то, что он пишет в своих воспоминаниях о своей работе на Афоне. «Я сам был свидетелем как одного монаха человека почти умирающего внесли в церковь, где он должен был выдержать весь долгий обряд пострига. Душераздирающая сцена. В мае месяце того года, когда я был на Афоне, умер там игумен монастыря о. Макарий история его очень интересна. О. Макарий – москвич родом, приехал молодым человеком в этот монастырь как паломник через 2 недели он опасно заболел и его, согласно устава стали приготовлять к пострижению. Но так как молодой человек убедительно умолял и энергично протестовал, то пострижение на время отложили. Вскоре он выздоровел, но перед самым отъездом снова заболел. Тут игумен монастыря и братия сочли эту болезнь за указание от Бога и, не считаясь с протестом больного, насильно постригли го в схиму, дав ему имя Макарий. К удивлению и смущению братии брат Макарий опять выздоровел. На этот раз ему пришлось навсегда остаться в монастыре, где он сделался иеромонахом, а затем был избран игуменом. Эту историю я рассказал одному из братьев известного коммерсанта Вахрушина, который подтвердил правдивость этой истории, при чем прибавил не рассказанную мне на Афоне трагическую подробность: у покойного о. Макария, когда он был молодым человеком, при отъезде из Москвы была невеста, свадьба их должна была состояться по возвращении жениха с Афона. Узнав о насильном пострижении жениха на Афоне она также постриглась в монахи в Москве. Эта история в свое время наделала в Москве много шума. Эти случаи насильственного пострижения больных паломников внушили мне страх и я начал серьезно подумывать, как скорее убраться с Афона, но случилось так, что я почти перед отъездом простудился и слег в постель. Температура у меня была высокая, что я объясняю страхом при одной мысли о насильственном пострижении. Меня навешал один из монахов, который все время радостно говорил: «Вот это хорошо, что вы заболели. Мы пострижем вас в схиму. Вы будете у нас монахом, и мы откроем иконописную мастерскую, которой вы будете заведовать. И тут он стал с жаром вслух мечтать, как прославится их монастырь, выпуская из своей мастерской художественные иконы. Но я не разделял эту радость монахов. Меня, тогда еще очень молодого человек к тому же влюбленного в одну очаровательную девушку, бросало в жар. Я ожидал от жизни всяких радостей, во всяком случае, карьера монастырского иконописца меня тогда не увлекала. С некоторым раздражением я ответил монаху так: «Если вы меня насильно пострижете, то я сброшу вашу схиму и убегу сухопутным путем через Македонию, ибо насильное пострижение незаконно и противоречит евангельскому духу. Монах, не желая меня раздражать, ничего не ответил. К счастью, перспектива бегства через Македонию меня миновала, так как я вскоре выздоровел, уехал в Константинополь, оттуда отправился в Одессу».

Прекрасно зная, что не может в православной церкви никакое таинство или священнодействие совершаться насильно, он поддался на это искушение и даже думал о бегстве. Насчет этой версии о покинутой невесте Красковский ничего не говорит в жизнеописании архимандрита Макария. Сообщает, что тот так и хотел стать монахом, а болезнь только подстегнула его к этому решению. И с большой пользой для братии. Потому что именно при о. Макарии Русский Пантелеймонов монастырь и стал реально русским, и были заложены основы для процветания монастыря, которое продолжалось до самой революции. Так что все это совершилось по воле Божией. Правда составитель истории монастыря иеромонах Феодосий уточняет: «Отец же, желая удержать при себе сына-помощника, поручением торговых дел хотел было воспрепятствовать его намерению и женить его, но Промысл Божий готовил иное. Упросив родителей отлложить решение вопроса о женитьбе на год, Михаил Иванович (будущий архимандрит Макарий) отправился по торговым делам в город Старый Оскол Курской губернии. Здесь он встретил компанию купеческих сыновей, собиравшихся вместе ехать на Восток для поклонения святыням. Михаил Иванович нашел благовременным для себя просить у родителей благословения участвовать в компании паломников и, к счастью своему, получил его под условием не оставаться на Афоне навсегда». Видите, здесь действительно «Божий Промысл готовил иное. И Сушкину не суждено было стать хорошим купцом, но его ждало более высокое предназначения, он навсегда вписал свое имя в историю России, став не только игуменом, но и строителем главнейшей русской обители.

Возвращаясь к воспоминаниям Богданова-Бельского, надо отметить, что он выразил неудовольствие еще одним афонским обычаем. Он отправился на море с двумя монахами и решил искупаться, и был весьма удивлен, когда узнал от монахов, что купаться грех и поэтому купался в одиночестве. Это обычай показался ему очень странным. И сегодня купание на Святой Горе запрещено. Хотя окружает Святую Гору все та же чистейшая вода, через которую можно спокойно разглядывать дно на глубине метров в 20, прозрачностью которой более ста лет назад восхищался пейзажист Богданов.

Более того, многие монахи до сих пор придерживаются аскетической традиции и не моют тело. Оказывается это вполне доступно тем, кто ведет аскетический образ жизни и достаточно чистоплотен: внимательно следит за состоянием своей одежды. Если мы обратимся к Святому Евангелию, то узнаем, что на Востоке в Древности люди не столь много внимания уделяли мытью, сколько частой смене одежд. Ну, а купание запрещено, потому что при потворствовании этим водным процедурам Святая Гора скоро превратиться в пляж, а монахи в курортников.

В конце хочется сказать об одной удивительном событии, которое произошло с Богдановым Бельским. Когда он занимался пейзажами Святой Горы, монахи показали ему картины письма брата Филиппа, послушника монастыря. Это были портреты игумена, иеромонахов, братии монастыря. Богданов-Бельский будучи уже несмотря на достаточной юный возраст уже опытным художником, сразу разглядел в авторе большой талант. И он попросил показать ему монастырского художника. Филипп тогда в при монастырском хозяйстве. Издалека, подходя к храму Богданов–Бельский услышал красивый бас художника – тот читал в храме. Филипп был в то время послушником и уже носил рясу и клобук. Когда на следующий день они пошлю на этюды, то юный художник (ему было тогда лет 18) задавал своему более опытному коллеге много вопросов по технике пейзажа. А Богданов-Бельский спросил, зачем Филипп Малявин талантливейший художник пришел в монашеское царство на Афон, тот скромно и ясно ответил: «Душу спасть». Но ему было суждена другая, не монашеская жизнь, скоро он покинул монастырь и стал известнейшим художником Филиппом Малявиным.

Вот сколько интересного открыли российскому читателю, чудом дошедшие до него воспоминания эмигранта. Записаны они были и опубликованы в Бельгии неким Нео-Сильвестором в 1969 году в Брюсселе.

Богданов-Бельский