Мы Православные!

Эсхатологический очерк
Часть 3

Поднимаемся от Кирасии лесом, из тенистой чащи то и дело выныриваем на яркие поляны, словно вытопленные жаркими лучами в прохладной зелени. Сразу обдает сладким запахом. Может быть, это не просто аромат цветов? Может, благовоние молитв, возносимых кем-то невидимым?
Афон полон преданий о незримых старцах. Говорят, их сорок или пятьдесят, и подвизаются они как раз на склонах Святой Горы.
Один из известных сюжетов таков. Однажды молодой послушник встретил в горах похоронную процессию. «Пойдем с нами», – позвали шедшие за гробом. «Сейчас, только спрошу благословение своего старца». Послушник рассказал учителю о встрече. «Неразумный! – воскликнул тот. – Ты видел по соседству хоть одну келью? Это же были старцы! Беги следом!» Но процессии на горной тропинке уже не было. Говорят, когда умирает один из аскетов (порой их называют восками, то есть пасущимися, питающимися лишь дарами природы), незримое братство забирает с собой еще одного афонского монаха.

В этом году древняя олива засохла
– «Предания о старцах мы воспринимаем всерьез, – говорил духовник Пантелеимонова монастыря отец Макарий. – Когда новые поколения русских монахов в 80-х, начале 90-х годов стали прибывать на Афон, они еще застали в живых великих молитвенников, сохранивших святогорскую традицию в самые тяжелые времена. И они относились ко всему, что касается незримых старцев, как к абсолютной истине. Предания эти берут начало в откровениях Матери Божьей подвижникам Афона, в том числе старцу Паисию...» Афонские монахи чутко прислушиваются к знамениям последних времен. С сокрушением нам рассказали о судьбе древней оливы, выросшей из косточки того дерева, под которым была усечена глава святого Пантелеимона. До недавнего времени она зеленела на территории русского монастыря рядом с храмом, где хранится честная глава великомученика. В нынешнем году олива засохла. Этот факт соотносят и со смертью Мамврийского дуба в Палестине.

Первый удел Пресвятой Богородицы, Афон своими сокровенными знаками всегда символизировал происходящее в России, стране, ставшей последним Ее уделом. В Покровском храме Пантелеимонова монастыря – удивительная икона Спаса Нерукотворного. Черный, почти неразличимый лик. Кажется, он немного светлеет, когда стоишь на молитве, из темной бездны проступают очертания лица, глаза глядят на тебя в упор. Икона потемнела в день убийства Царской Семьи. Суждено ли ей обновиться? «В кельях, – говорит отец Лазарь, – словно затишь, но мы духовно чувствуем, что происходит в нашей стране и в мире. Из России привозят все больше синодиков для поминовения, в которых то и дело – «убиенный», «пропавший без вести»...
Какова роль загадочных незримых молитвенников? Рассказывают, что в последние времена, когда пучина страстей захлестнет и Афон, старцы поднимутся на самую его вершину. Там, в маленьком храме Преображения Господня, они отслужат последнюю литургию перед Концом Света. Ежегодно во образ грядущего события монахи всех афонских обителей в праздник Преображения поднимаются на вершину для торжественной службы.
А пока – молитвами монахов мир держится. Молитвами живых и усопших. В костнице Пантелеимонова монастыря, всегда с Псалтырю в руках, несет послушание отец Павел, пожилой человек, приехавший из Чернигова. «Мощи усопших монахов через три года откапывают и омывают вином, – рассказывает он. – Афонской земле даровано свидетельствовать о благочестии почивших. Когда череп белый – достойный был монах. Если слегка желтоватый – за него надо молиться. А восковая, благоуханная глава принадлежит настоящему подвижнику. Вот они, подвижники, и молятся за нас», – голос отца Павла дрожит.
На Афоне, запретном для женщин, люди не рождаются уже полторы тысячи лет. Здесь только умирают. Не умерев, человек не может воскреснуть.
«Афон не для жизни, – говорил монах Зенон. – Здесь живешь, ожидая Конца Света. Ночью прогрохочет низко летящий реактивный лайнер, а у тебя мысль: вдруг это Ангел Смерти?!»

На полках костницы – черепа поколений русских монахов, на лбу – имя и дата смерти. Вот как бы светящаяся, действительно словно восковая глава монаха, почившего в конце прошлого века. Читаем: «схимонах Исидор». Моли Бога о нас, отче Исидоре.
Скит Старый Руссик, откуда вышли монахи, основавшие Пантелеимонов монастырь, наши соотечественники получили еще в 1169 году. Акт, подписанный всеми игуменами Святой Горы, гласит, что монастырь «дарован на вечные времена русским как людям усердным, тщательнейшим в делах житейских и ведущих жизнь похвальную». Русские появились на Афоне еще до крещения киевлян святым Владимиром, возможно во времена императора Михаила III (около 842 года), когда «приходила Русь на Царьград и многие русы крестились». А уже в 1016 году под актом монастыря Ксилургу стоит подпись «монаха Герасима, пресвитера и игумена обители Русской».
Именно отсюда пошло русское монашество. В монастыре Есфигмен подвизался основатель Киево-Печерской Лавры преподобный Антоний. Именно на Афоне с греческого на русский переведены важнейшие церковные книги, отсюда русские паломники вынесли сказания о святых, их подвигах, монастырские обычаи и уставы. Символично, что здесь находится стопа первокрестителя Руси апостола Андрея. Здесь на верхнем этаже братского корпуса хранятся и другие святыни: глава евангелиста Луки, частицы мощей Иоанна Крестителя, Николая Чудотворца, Козьмы и Дамиана, старца Силуана... Многих и многих угодников Божьих. «Когда мы поднимаем стекла, разносится удивительный аромат, – говорит отец Лазарь. – Сильнее всего благоухают мощи мучеников».

Последнее строение перед вершиной Афона – Панагия. Маленький храм и помещение для ночлега, есть матрацы и одеяла, но ночуют редко – холодно. Даже в разгар дня облака, окружающие нас со всех сторон, заставляют поеживаться. Наверху, говорят, температура ниже нуля. Далеко ли еще? Все устали. Слышно – вверху нестихаемый ветер, шум довольно далекий и мягкий, будто облака шуршат о скалы. Наконец проходим белую, влажную, клубящуюся полосу. Последние могучие, часто искривленные сосны. Далее – сплошной камень, словно выгоревший на солнце. Путь помечен маленькими металлическими стрелочками, но чаще – пятнами красной краски.
Неожиданно из-за скалы открывается долгожданная вершина. На ней – православный металлический крест. Отсюда в просветах облаков виден весь полуостров, на всем своем восьмидесятикилометровом протяжении. Светлые точки монастырей. Нас предупреждали: чтобы посмотреть вниз, придется буквально подползать к краю – порыв ледяного ветра может сбросить в пропасть. На самом же пике устоишь, лишь прочно держась за крест. Однако нам таких искушений не выпало. Ветерок совсем слабый, взятые с собой ватники ни к чему, тепло и в майках.
На вершине одновременно могут разместиться несколько десятков человек, как раз столько, сколько незримых старцев. А вот и Покровский храм, куда сойдутся они в последние времена. Помолившись в этой церквушке, построенной в конце прошлого века, оставляем здесь ладан и иконки, привезенные из России. С местом, где стоит храм, связано еще одно предание. Здесь в языческие времена высилась гигантская статуя Аполлона. Когда Матерь Божия отправилась к Лазарю Четверодневному на Кипр, в море разразилась страшная буря, корабль прибило к каменистым берегам Афона, тогда он назывался Аполлониадой. Но как только Пресвятая Богородица сошла на эту землю, кумир рассыпался в прах.

Богородица ходит по Афону. 21 августа 1903 года монахи раздавали милостыню у Великих ворот Пантелеимонова монастыря. Инок Гавриил сделал снимок и изумился: на серебряной пластине проявилась фигура Богоматери, смиренно получавшей благословенный ломоть хлеба! Незадолго до этого некоторые из подвижников видели Дивную Жену наяву. Спустя 95 лет поразительную фотографию нам подарил русский афонский монах Лазарь.
Говорят, вершина Святой Горы находится между землей и раем. Каждому, кто поднялся сюда, приходится спускаться вниз... Спускаться туда, где веками молятся монахи. Где неподвижна пока лампада в Ивероне. Где во образ движения Вселенной вращается паникадило и огненный круг хороса.

Юрий Юрьевич Воробьевский

Фото Георгия Назаренко

(февраль 1999)